После шестнадцати дней на дальнем востоке я снова на короткий промежуток в Москве.
И Боже, какой невыразимый кайф я ловлю просто от поездок на метро, хождения по улицам в своём районе, от покупок в магазине, от сухого воздуха и гула толпы москвичей вокруг.
There is no place like home.

Вот так люди любят друг друга много лет подряд, прощая всех тараканов и пройдя через огонь и воду, а потом расстаются, и не могут даже найти ни одного тёплого слова в дни рождения друг друга. Как это происходит?
Меня за последние месяцы дважды спросили:"А тебе не кажется, что ты слишком часто ругаешься со всеми?", и я оба раза задохнулась от несправедливости - ведь не получается объяснить, что иначе невозможно, что я не могу с полумерами, что я люблю своих друзей до ужаса, самозабвенно, и за это есть цена; что я объединяю четвёрку, нахожу слова для каждого и время для каждого, готова поступиться чем угодно ради - и просто хочу симметричности и взаимности чувств, что ссоры и всплески - это результат высокотемпературных режимов любви, и в этом нет страшного, это защитная реакция организма, которая ничему не вредит.

Но разве же это объяснишь. И остаётся только выслушивать и чувствовать это неодобрительное :"кажется, проблема в тебе и твоих истериках".

Прекрасный город - смешение всех архитектурных стилей, и все в хорошем состоянии; Владивосток быстро растёт, наполняясь футуристического вида новостройками, а рядом с ними можно найти двухэтажные деревянные домики, все тонет в зелени, с любого почти места видна бескрайняя вода.
Город лежит на сопках, а значит, нельзя проехать и двухсот метров не по наклонной поверхности; везде современные и хорошие машины, четкое ощущение, что не напрягаясь можно собрать всю линейку тойоты.Золотой Мост такой огромный, что даже не верится в существование такого масштаба сооружений в нашем лилипутском мире.
Еда очень смешная, китайская в основном. Морепродукты неземной вкусноты - местные, может, и привыкли к такой свежести, а москвич изумлённо лопает не замороженные, а только утром из воды креветки, так, что за ушами трещит.
Вообще китайцев очень много, до границы жалкие двести пятьдесят километров - что в 28 раз ближе, чем до Москвы; очень интегрированный город, очень развивающийся, никакого ощущения провинции, даже язык не повернётся так назвать Владивосток - тут живёт всего шестьсот тысяч народу (по крайней мере, это официальная цифра), но кажется, что живут, в среднем, не хуже москвичей.
Очень крутая городская культура граффити - многие стены расписаны всякой бессюжетной красотой во всех возможных стилях, от реализма до кубизма. И эти все впечатления только за 24 часа! Очень интересно, что же дальше.

На улице лето, и мир работает в странном режиме: я встречаюсь с теми, кого давно не видела, пытаясь унести как можно больше в руках, запомнить, запечатлеть.
Первый раз я в гостях у V над Ленинским проспектом, машины шумят, сбивая разговор, и я жадно смотрю по сторонам, удивляясь везде развешанным листкам с формулами, инопланетной музыкальной колонке, доходящей мне до пояса, смешению советской и современной мебели. Мы так часто ругается с ним, и иногда кажется, что наша дружба иррациональна и вообще не имеет никакого смысла, но все-таки, что-то нас возвращает друг другу, мы будто на пружинке, и не-равнодушие так много стоит в итоге.
Дом, в котором живут две моих бывших любови, оба на одиннадцатом этаже, дает мне не грустить, и мы встречаем рассвет втроем, и печаль хоть ненадолго, но отступает. Руслан уезжает в Америку, и мне не верится, что наши встречи так просто возьмут и оборвутся, это нечестно!
Мои мужчины смешные и немного конкурируют друг с другом, и я, пытаясь разглядеть, что я так любила в них, не могу толком разобраться, но знаю, что они теплые люди, и всегда приходят на помощь, в то время как мои девушки вне зоны доступа, увлеченные своими мальчиками.

И третий день - я сижу в гостях у Р., так удачно приехав в разгар его семейной драмы, утешая его доступными женщине способами - накормить и обнять; за окном шуршит дождь, и я не знаю, как можно было бы более полно и правильно провести эти три дня, чем среди мужчин, которые так много значат, и дают понять - это то, из чего я состою, и мне не надо и нельзя этого стесняться, пытаться что-то изменить, перекроить. I am who I am. Хорошо, что теперь я это чувствую.

Оказался позади [почти] последний экзамен, и это значит, что я уже [почти] пятый курс. Боже, это просто невероятно. Четыре года назад, когда мы поступали, это казалось чем-то немыслимо далеким, невероятным, недосягаемым; чем-то, что случается со всякими взрослыми тетеньками, но не с нами. А теперь - вы только посмотрите.
Жизнь складывает калейдоскопический узор, причудливо сочетая композиции старых времен с новыми, убирая каких-то персонажей, вставляя в картину новых; и вот я уже гуляю по бульвару с расчудесной Лизой, и мне ужасно легко на душе.
Я выдохнула все напряжение, копившееся в сессию, и вдруг на меня навалилась вся эта невероятная усталость - от университета, в котором от меня требуют того, чего я не могу дать, от отношений, в которых так трудно иногда бывает найти общий язык, но от этого не менее необходимо; от обиды и боли, которые я отпустила наконец после долгого разговора с М на моей кухне, потому что стало понятно, что всё, что казалось разрешимыми противоречиями, всегда было "не", и с этим ничего не сделать уже, потому что " дороги, которые мы выбираем, не всегда выбирают нас".
Усталость есть, но она хорошая, потому что я знаю, когда она пройдет, это будет значить, что я справилась, и все позади.

Оказывается, внутри копилось так много вещей, которые боишься произнести вслух или просто даже думать и признаваться в них, потому что не хочется выглядеть слабым, или сломленным, или совершающим неверные поступки. Но если их проговорить, становится легче.
Будто сняли огромный камень, и на месте растормошенных ран, конечно, саднит; но я теперь знаю, что заживёт. Раньше это было невозможно.

Просто удивительно, как быстро все вокруг стали совместны и женаты. Всего пару лет назад вокруг были сплошные романтики в поисках неземного чувства, бросающиеся от города к городу, не находящие покоя ни в одном человеке. И вот мы приезжаем в гости к друзьям, а из восьми одноклассников шесть женаты, у одного ребенок. В инстаграме я то и дело натыкаюсь на помолвочные фотографии знакомых, и не устаю радоваться счастливым фотографиям тех, кто уже в этом лагере.

А мне каждую ночь снится, что все стало на круги своя, и я, просыпаясь, первое время не понимаю, как это так: события происходят, но я не пишу об этом смсок.
Но видимо, в этом есть некий замысел Божий, иначе как объяснить это невероятное многодневное молчание, которое, по некоторым признакам, обещает длиться вечность.

Я замужем дольше, чем в большей части своих отношений, это удивительно, конечно. Каким родным становится человек, какую прекрасную ерунду он несёт спросонья, и какие искренности говорит порой. Как глупо бывает ругаться, если все равно надеешься, что вам просыпаться рядом ещё много-много утр.
L for love.
А в остальном - "как можно быть такой зеленоглазой, и ничего не чувствовать в ответ?". Меня пугает, насколько сильно равнодушие, и я пытаюсь прокручивать всю эту жизнь в голове, воскрешать и помнить, но к своему горю и стыду ничего, кроме облегчения, почувствовать не могу.

За окном маршрутки изумительный дождь, солнце в мгновение сменилось стеной воды, и люди прячутся от него повсюду, то замирая в межпространственных порталах телефонных будок, то набиваясь как семечки под крышу автобусной остановки. Девушка кружится перед университетом, раскинув руки, ловя языком капли, а вокруг из ниоткуда вырастают грибные шляпки зонтов совершенно неземных оттенков.
Май!

очень хочется всё крушить, биться в истерике и лежать ничком, такая моя жизнь ничтожная и ужасная.

Мы на даче, и тут все, как снегом, усыпано белыми цветами. Не хватает времени, чтобы просто лечь и отдыхать, потому что грядки не вскопаны, одуванчики не выкорчеваны, салаты не нарублены.
Радость все больше и больше моя семья, и удивительно, что каждый год находиться что-то, что она может сделать, чтобы стать еще ближе и роднее; и я не устаю этому радоваться.
Ночью мне снятся длинные сны про моих учеников, ох уж эти светловолосые мальчики, которыми я проклята восхищаться.
Любовь в горах спасается от аллергии, и пишет мне оттуда тексты, и я так рада, что в моей жизни есть счастье, которое составляет собой основу всего сущего и не разрывно связано с этим сущим - раньше этого нельзя было представить.

А мы вдруг начали куда больше проводить времени с Родным. И нам на удивление комфортно вместе. Пьяница на улице говорит нас "никогда, никогда не расставайтесь", и я надеюсь, что мы и правда никогда не, по крайней мере, в каком-нибудь своем смысле.

Весна - самое странное и нестабильное моё время. Я танцую на улицах, и касаюсь свежих светлых листьев, с каждым прикосновением все больше наполняясь счастьем и жизнью. Птицы сходят с ума, солнце сходит с ума.
Иногда я иду по темному двору домой, а вокруг сгущается туман. Иногда я вижу, как дети прыгают в лужах и ловят капли языком.
Прошлое умеет включаться тысячей тумблеров. Глупая нежная песня пятилетней давности включается в плеере - и вот я снова неистово влюбленная школьница, в жизни которой не существует ничего, кроме зеленоглазого мальчика и его неземного попугая, любующегося своим отражением в ложке. И мне кажется, что это чудо, что мы так далеко друг от друга и не виделись уже много лет; мне не хватало бы сил избавиться от этого помешательства. Сердце сжимается от страха встретить его случайно в университете, в который я пришла к мужу.
Это только потом пробивает смех - неужели можно было чувствовать себя в такой безопасности рядом с этим мальчиком? И неужели можно на секунду забыть о всем этом росте над собой, об упорной работе, проделанной за прошедшие годы? И смогу ли я когда-нибудь совсем, совсем ничего не почувствовать, совсем отрешиться от прошлого?

"Что-то случилось? Когда ты хочешь просто встретиться, ты пишешь. Если ты звонила, значит, что-то пошло не так".
Именно поэтому мы лучшие друзья. И потому что я умею подхватывать его фразы. Потому что спустя так много лет нам все еще есть, о чем говорить, и потому что мы умеем без доли вспоминать все годы счастий и несчастий, которые на нас свалились. Ночь и первый весенний дождь, все блестит огнями, и так хорошо быть рядом с родным человеком.
И когда я прихожу домой к мужу, я наконец могу выдохнуть всю накопившуюся боль и стать счастливой.

Как смешно меняются люди во время спора: вот мужчина-владелец собственного магазина и давно женатый человек - и он совсем мальчик, когда говорит о морали, и вот циничный жёсткий редактор газеты - и вот он подросток в приступе максимализма. Молодые девочки становятся умудрёнными женщинами, отстаивая свои позиции. Такой театр перевоплощений.

Кажется, я специально не могла так долго написать никакого текста, чтобы написать его в этот день.
Что происходит сейчас? Я сижу за компьютером в поселке Репино, что под Питером, задумчиво техая уже седьмую контрольную для своих детей. В Репино происходит школа по этике, в которой я, человек с математическим [почти] образованием, почему-то принимаю активное участие. Тут всякие умные дядьки с Эха и из Коммерсанта, и много фриковатых слушателей, и с 10 утра до 10 вечера надо говорить и думать, и я падаю, усталая, на кровать после этого и мне снятся длинные вкусные сны, потому что пост вошел в последнюю неделю. Очень забавно.
На безымянном блестит кольцо, весы показывают 56 килограмм, и смешные джа-штаны кажутся лучшим нарядом для местных дебатов.
То есть это я всё к чему - ровно год назад у меня ничего этого не было. Ни мужа, сама мысль о котором излучает заразительную любовь, ни работы, ради которой я готова не спать ночами, ни странных и безумных увлечений в гуманитарной сфере.
Был только мальчик (28 годов от роду), который берёт меня за руку, когда мы идём по бульвару, и сердце моё взрывается.