Пришла весна и я замираю на улице, оглушённая внезапной мыслью - можно не застегивать пальто. Солнце топит воду, по переулкам рядом с работой текут ручьи грязной воды, запах весны ещё не поднимается от земли, но сомнений уже быть не может. И от этого такое счастье.
Счастье, о существовании которого я успеваю забывать за год - такого счастья, которое ничем не может быть ничем омрачено, которое наполняет существование, спасает от любой боли, как Патронус.
Даже не спасает.
Растворяет боль.

Я настолько не чувствую печали, что мне неловко за это, хотя я и помню, что это мой coping mechanism - облегчение вместо тоски, потому что что-то наконец решено, и это лучше подвешенного состояния. Теперь можно не ждать и идти вперёд, решать новые вопросы, не топтаться на месте внутри кокона раздражения и самоконтроля.
Кому и как описать эти месяцы, которые я провела взаперти, внутри принципа "не рань" (хотя и это не очень-то получалось), когда я тратила все моральные силы на то, чтобы не ругаться, чтобы промолчать, чтобы выдержать? Это никогда не спасает, you know? В конце концов мы все останемся при своих, только сильнее разрушенные борьбой, которая ни к чему не привела.
Как рассказать, что конец не отменяет любви и нежности прошлого, что наоборот, дал им возможность остаться в душе, а не исчезнуть в битве.

На улице весна, в списке дел не остаётся пустых строк, в дне - свободных минут. Но я счастлива, потому что мы перезимовали, потому что я иду по апрелю, и самое тяжелое осталось позади.