Оказалось, что фраза "пожалуйста, будь мне другом, потому что большего я не могу себе позволить" такая простая, и совсем не ранящая моих бездушных. Что можно отсечь половину. Что нельзя рассечь ту связь, что больше жизни, и что она болит, разрывая сердце. Что нет сил отстраниться от того, кто опутал меня нежностью и заботой, хотя я и живу в постоянном страхе за него и за себя. Ну что ж, это всё-таки в два раза меньше трудностей, глядишь, я смогу разобраться.

Москва кажется бессмысленной и безнадежной, серой и ничегошеньки не значащей; как я могу жить тут теперь? Что мне делать, как?
Ах, я так заблудилась.

Время убегает сквозь пальцы, и я ничего не успеваю. Ни проверять работы, скапливающиеся стопками на столе, ни читать книги, которые размножаются как грибы посредством моей болезненной любви к ним, ни разбираться в своих чувствах. Из открытых отношений с четырьмя людьми я перешла в те, где вру всем подряд, утешая себя тем, что это и не ложь вовсе, а просто есть разные девочки, которые все живут в разных вселенных, а значит, и не обещали ни честности, ни верности, ни поддержки в тяжелую минуту.

Что же делать, как разорвать всё. Как перестать оглядываться через плечо. Как перестать истязать себя ненавистью ко всем решениям. Как понять, что я не должна этого полутепла никому из них, так почему же я чувствую себя виноватой, когда мой депрессивный друг снова печален, почему пытаюсь его согреть теплом тела, неужели нет других способов.

Но когда я смотрю на Него, когда касаюсь пальцев, которые как кипящая вода, когда ночь за ночью Он снится мне, и мы говорим сутки напролёт; я верю, что мы сможем пронести через месяцы это чувство, которое сплелось из восхищения непохожестями, которое так сильно пронизало моё существование. Что можно пережить и страх, и сложности перевода, и невозможность быть рядом всегда, когда хочется.

Первый день весны, и новой жизни. И так верится, что она будет хороша.

Остановись, мгновенье. Сейчас, когда мы так счастливы, и счастье ещё не разрушило нас, мы ещё не складываемся как карточные домики, не задыхаемся от удара расставания в солнечное сплетение. Пусть мы запомнимся в этих прогулках посреди метели, когда я останавливаюсь и мне кажется, что время останавливается вместе со мной, и только снег летит - но кто запретит ему это делать в безвременье. Пусть в вечности останется наш смех, и шифры, пароли, письма, бенгальские огни, этот оторванный от реальности сюжет; пусть застынет вселенная, в которой никого нет, кроме нас двоих, и песня, льющаяся с потолка вместе с блестками конфетти, и касание рук. Я не хочу забыть, и не представляю конца; хотя в глубине души понимаю, что он не может не случиться.
Но отказываюсь верить в это.

Новогодние каникулы дали мне всё, для чего были предназначены - сон, километры сериалов, понимание, чего хочется дальше. Только не понимание, как этого добиться - но что ж, это будет дальше.
Я провожу дни в мыслях о ремонте, о будущей весне, о мужчинах, с которыми разрываю недоотношения, и о искрящей нежной любви, в которой я отражаю свет того, кто так юн и хорош.
Скоро снова начнётся работа, вечная страда, которая не имеет привязки к августу.
Но мне уже не страшно.

То, что раньше воплощалось в одном человеке, теперь раскололось на четверых - и будто умножилось. Внутренние разговоры, секс, жизнь и обсуждения новостей искусства - вот они четыре стороны медали меня, четыре области, в каждой из которых я нашла чудесного напарника. Конечно, все не так просто. Сердце трепещет и мечется в клетке, приникая то к одному юноше, то отзываясь на слова другого. Всё будто стало ярче в сто крат, но и сложнее.
Как перестать рисковать всем каждую минуту нашего совместного пребывания?
Как перестать падать в объятия холодного и запутанного человека?
Как остановить себя и не дать прорасти корнями в того, кто слишком юн, чтобы отличить восхищение от любви?
Как не ранить того, кто жизнь моя?

В голове стучит набатом "ялюблюялюблюялюблю", и я сжимаю зубы крепче, чтобы оно случайно не прорвалось наружу, потому что точно знаю, что это не любовь, а взрыв окситоцина в голове, но боже мой, как хорошо.
Как мягко и тепло в его руках, как всё безрассудно, как расцветает моё счастье, которое "любит тишину", потому что никому я не могу сказать про то, что нам хорошо вместе, а окружающий мир ничего не значит. Я и сама в это не верю.
Но ровно тысячу лет мы просыпаемся вместе по воскресеньям, и нет улыбчивей меня.

Обсуждаем с подругой жизнь, которая началась: без серьёзных отношений, без обязательств, ну то есть - без мужчины. Говорим, как она зашивается на работе, как я перестала готовить, хотя хорошо это умею, и как мы обе вдруг оставили в своём обиходе только ничего не значащий секс. И как ни странно, жизнь кажется в десять раз лучше, чем раньше.
Когда ещё я успевала читать столько книг, посещать столько лекций, развиваться не по дням, а по часам? Гулять каждые выходные?
Когда я без напряжения последний раз ездила к родителям, и не должна была оправдываться перед другим за то, что снова, и опять хочу их видеть?
Мир стал удивителен, и мне так хорошо в нём.

В мире больше нет плохих и хороших поступков, правильных и неправильных решений, нет осуждения, потому что нет откровений, никому на целом свете я не говорю про. Я живу в темноте и по ночам, в сети и в смсках, всё остальное больше не имеет смысла. Мир сузился до мест, где никто не видит, никто не узнает.
Там наше общение раздваивается на полные смеха взгляды и строчки в телефоне.
Там я выхожу из машины на набережную, и когда он обнимает меня сзади, я чувствую это как будто волна охватила мои плечи, будто я в толще воды, и кислород мне больше не нужен.
Там я касаюсь его рукой, зная, что и это уже перебор, но встречаю его радостный взгляд, и не могу остановиться.
Там я часто-часто дышу и каждой клеткой подаюсь навстречу его телу.

Я будто на зловещей карусели, дух захватывает, и я все жду, когда нас кто-то увидит в толпе, когда кто-то прочитает сообщения и ужаснется, когда всё рухнет под ноги. Но сейчас никто не видит, и я счастлива, господи, как хорошо.

Что люди переживают, расходясь с мужем после трёх лет брака?
Я не чувствую ничего. Будто этих трёх лет и не было вовсе.
Хотя жизнь моя перевернулась с ног на голову за это время, сейчас я не помню ни секунды из нашей жизни; ни одна клеточка меня не тоскует и не болит.

Я иду за руку с любовью всей своей жизни - нет, я не уходила к нему, но он тут же оказался рядом и подхватил меня. Я живу в районе, в котором он жил все годы, когда нас мотало по другим людям, по другим событиям и задачам. Я страшно боюсь, что мы сделаем какой-нибудь неправильный шаг, оступимся, слишком поторопимся, наскучим друг другу - теперь, когда нас ничто не разделяет; и вот он - с нелепой женщиной, я целуюсь с не менее нелепым мужчиной. Но это не мешает нам держаться за руки, и господи, можно ли быть счастливее меня.

Я продолжаю делать плохие выборы один за одним. Или может быть, они не так уж и плохи? Ночь за ночью я согреваема чьим-то те(п)лом, хотя эффект всё слабее. Может быть, когда он пропадёт, это будет значить, что я преодолела рубеж.
А рядом стоит тот, кто был братом и любовью вот уже 9 лет подряд. И мне так страшно, что мы всё испортим.

Губы исколоты так, что болят при любом прикосновении - награда за фейерверки сердца в ночи. Все так глупо и нелепо, разве он может не видеть, что я ищу тепла - и мне жаль его, разрываемого нежностью и долгом; но что я могу, я сама за себя.

И утро - не полное печали и отрицания, а тёплой игры; и господи, как мне остановиться, как перестать делать глупости, от которых огромная дыра в жизни кажется на короткий миг не дырой, а окном в будущее.

Когда кажется, что мы вошли в ритм, приходит шторм.
Я должна изображать счастливую жену, он радостно обнимает и целует меня, даже когда никто не видит, и на меня накатывает волна непонимания: зачем мы это делаем?
В чем великий смысл таких операций, если он счастлив, что это заканчивается, если только я плачу от того, что три с половиной года спустя мне нужно перекроить жизнь, а он воспринимает это как приятное разнообразие, а меня - последний месяц доживающую в квартире - как "друга с привилегиями".
И всё, что я слышу :"Да, что-то трудновато будет жить одному, я это не люблю".
И в голове остается только пульсирующее желание слать его к черту и все рушить.

мы скрываемся в толпе, дворах и ночи, избегая чужих взглядов, играем в странные игры друг с другом, вспоминая любовные прикосновения, не испытывая любви.
в голове смешались наши свидания, и странно даже, что их было так много - так много пройденных километров, архитектурных изюминок, которые мы вылавливаем с фасадов домов и делимся друг с другом, обсужденных книг, рассказанных историй. Объятий, переплетенных пальцев, поцелуев.
странно, что я не чувствую никакой привязанности, никакого долга, никакого права собственности - я, которая влюбляется сразу и наповал - теперь просто смотрю и улыбаюсь, и не жду следующих встреч. Что у него в голове, не разберет даже он сам.
забавно, наши жизни так хаотичны и разрушены, что время вместе кажется спокойствием, и я не могу сказать "отношения", не собираюсь и не хочу; но рада видеть каждый раз, и узнавать эти метки его - 3 шрама, ямочки, ежик волос.
мы целуемся на прощание, уже в более чем десятый раз не обещая никакого продолжения, но время застыло вокруг нас, и хорошо
и ладно
и не надо иначе

В плохие дни я думаю: отпусти меня, не мучь себя.
В хорошие дни я думаю: что же мы делаем? Вот он лежит, такой знакомый, такой простой и понятный, и будто километрами между нами ложится тонкая полоска кровати. Будто мы не прожили бок о бок тысячу дней и ещё двести не провели в сплошном счастье. Что же мы делаем, мы, про которых люди говорят, что мы их otp, мы, прошедшие через сложности перевода, где этот перевод сейчас?
Почему мы говорим на разных языках, почему касания перестали передавать нежность.
И главное, когда все вернется?

Мы всё дальше и дальше. Не успеваю я отойти от одной истории - появляется такая же, точь-в-точь, и будто мы снова в апреле. А за углом, в песнях, стихах, книгах, в учительской - мягко улыбается другой, с которым я пытаюсь привыкнуть к тем самым историям. Пытаюсь увидеть, может быть в них ничего не было - и тону в том, что на самом деле всегда есть.
Как я запуталась.
Он говорит про детей, я выдыхаю в ужасе - какие дети, когда мы уже два месяца как чужие друг другу? Когда я больше не верю твоим словам, хотя мы и живем под одной крышей, когда я пытаюсь найти в себе тот огонь, который жил в моих словах, разбросанных по дневникам - а его нет? Когда надо строить, залатывать дыры, созидать, а всё, что я могу придумать, когда вижу 22:22 - пусть он уйдет, и тогда всё станет просто?
Как выбраться из этой паутины, которая оплела нас и людей, которые так невовремя оказались близки? Я не знаю.