Ночь показывает мне разное.
Говорит: молодец, научилась не напиваться, это на двадцать первом году жизни-то; но в то же время быть в толпе и брать даже от не самой родной компании все, чему можно смеяться и удивляться.
Убеждает: у вас с Вечностью не было ни единого шанса, потому что вот, чужой тебе, в общем-то, человек, но ты расцветаешь в его руках и вы можете шутки нежные, будто и правда давно дружны, и засыпаешь ты с ним, переплетшись в неповторимом узоре из рук и ног, и тебе не тяжело это, а утром с улыбкой можно положить синего Салли в обмен на себя, и не жалеть, и не испытывать раздражения к этому сонному смешному существу. А значит, дело совсем не в том, что кто-то приучил тебя к обособленности, а просто чувства так выцвели, что не оставили места теплу и проникновению.
Ночь рассказывает, что люди умеют быть хорошими, когда ты не ждал этого вовсе, и вдруг оказывается, что ты куда сильнее связан с ними, чем думалось.
А утро серое, но такое светлое и полное воздуха, что я удивительно счастлива и рада своей свободе.